Меню
12:26, 27 января 2017

Евгений Стычкин: «Слава — это сплошное удовольствие!»

 

Евгений Стычкин — актёр родом из интеллигентной семьи (мама- балерина, папа — переводчик-синхронист) пришёл в Крымский музыкальный театр на показ антрепризного спектакля «Старший сын» театральной компании «Свободная сцена» в спортивной пайте… и с книгой в руках. Об этой книге в частности и книгах в целом, о любви к шотландской национальной одежде, новых и старых ролях и, конечно же, о Крыме, мы говорили с исполнителем роли Сильвы по пьесе Александра Вампилова, на который свободных билетов ни в Симферополе, ни в Севастополе не было.

Фото Павла Милича

— По вашему мнению, с чем связано второе дыхание пьесы «Старший сын» , которую снова ставят многие театры и в которой вы играете роль Сильвы?

— Думаю с тем, что пьеса хорошая. Как почти всё, что написал Вампилов. Её поставили все кому не лень в 60-80-е годы, потом долгое время зритель и режиссёры хотели чего-то только очень модного, современного и эпатажного, а сейчас снова вернулись к классике, к Вампилову. Спектакль, который мы играем, при том что очень современный по звучанию, в общем поставлен так, как он мог быть поставлен 30 лет назад, мы ничего не принесли из примет современного театра. Вампилова вполне достаточно.

— Какие свои роли в театре и кино вы считаете наиболее для вас знаковыми?

— Это трудно сказать, ведь есть какие-то вещи, которые важны для меня лично, какие-то — для моей карьеры, какие-то дали мне зрительскую любовь, и не всегда это одно и тоже. В кино в этом смысле проще. В кино, например, фильм «Апрель» для меня был очень важен, потому что до этого мне все время предлагалось играть каких-то веселых жизнерадостных парней и в нём мне впервые предложили совершенно другого героя. Сериал Феликса Шультиса «Бесы» по Достоевскому, где у меня роль Верховенского, — это для меня одна из самых серьезных, болезненных и поэтому дорогих ролей, записанных на камеру. А что касается театра, то я играю Сталина в пьесе «Девушка и революционер» в театре «Практика» в Москве и это для меня тоже очень важная роль, — ведь я до этого ничего похожего не делал, мне важно было дотянуться. В прошлом году с режиссёром «Старшего сына» Павлом Сафоновым мы выпустили моноспектакль «Кроткая» по Достоевскому. И для меня это абсолютно личная история: полтора часа я стою один на сцене без экранов, музыки, танцев, это тоже некая планка, через которую надо каждый раз разбежаться и перепрыгнуть.

— Вы в «Хождении по мукам» сейчас снимаетесь. Новая экранизация, сериал. Играете Нестора Махно. Какой он у вас?

— Ещё не представляю. Только начали. Режиссёр Константин Куликов предложил мне эту историю, я не раздумывая согласился, потому что это удивительное произведение и потому, что Константин Павлович Куликов – счастье для артиста. Но он «портит» артистов, потом сложно работать с другими режиссёрами. Он очень талантливый и профессиональный, мягкий и вот этим своим качеством ужасный одновременно человек.

— Тот ли вы артист, который полностью отдается на волю режиссёра?

— Наоборот, я душу режиссёру вынимаю, задаю три тысячи вопросов, всё время что-то предлагаю. Актёрская профессия – она же женская. Артисту как и женщине, как бы мы не боролись, хочется, чтобы режиссёр был умнее, а режиссёрское предложение доказательнее и правомочнее. Это приятно. Потому что когда ты работаешь с утра до вечера, переходишь из роли в роль, то не успеваешь сильно измениться и поэтому твои личные видения и ракурсы мало-помалу начинают иссякать.

— В одном из своих интервью вы говорили, что вам тесно внутри себя, и именно поэтому вы актёр…

— Не помню такого. Но если вообще рассмотреть это как теоретическую сентенцию, то мне кажется, что да, конечно. Профессия артиста гениальна тем, что ты имеешь возможность проживать много жизней. Пусть не полноценно, зато и ответственности гораздо меньше.

— Какие отношения вас связывают с Крымом?

-Я ездил сюда когда-то совсем в юном возрасте отдыхать. Лет в 14 приезжал с мамой на ее гастроли Большого театра, мне кажется, что это была Ялта, не помню точно. Я провёл здесь несколько очень приятных дней с Большим театром. Потом я ездил в клуб «Спарта» в Ялте, его возглавлял чемпион России по карате Александр Сивцов. А потом стал ездить в Крым работать. Причем с первой же своей картины «Пчелка» в 1992 году. Здесь несколько дней мы снимались с Татьяной Догилевой. Я с нежностью вспоминаю это время: во-первых, первая картина, а во вторых, мои друзья поехали со мной. Это были майские праздники, мы гуляли со страшной силой, и это было очень весело и по-взрослому. А дальше было еще несколько картин, в большинстве своем снятых в Ялте.

— Вы говорите, что соскучились по Крыму. По чему в Крыму вы скучаете?

-Я думаю, что это определенное сочетание климата и природы с воспоминании, которые к этому климату, природе были привязаны: к Ай-Петри, кухне крымско-татарской, мадере массандровской. Этот напиток — не лучший на земле, но он очень определенный и вызывает определенные ассоциации.

— Вы можете рассказать про ту книгу, которую вы сейчас читаете, вы с ней пришли на интервью…

— Книга называется «Стоунер» американского автора Джона Уильямса. Совершенно замечательная история о жизни простого среднестатистического американца начала ХХ века. Критик Анна Наринская пишет, что этим произведением Уильямс в очередной раз доказал, что любая, даже самая ординарная жизнь, достойна того, чтобы ее рассматривать под микроскопом.

— Вы предпочитаете бумажные книги?

— Да. Но по работе пьесы, сценарии, материалы приходится изучать в электронном виде, потому что всё это купить и таскать с собой невероятно трудно. Например, сейчас готовлю спектакль о Россини. Юрий Башмет делает музыкальную историю, у которой в основе нет пьесы, поэтому нужно собрать достаточное количество материалов.

— У вас остаётся время на увлечения?

— Вне работы, к сожалению, нет. И это является моим большим переживанием. Мне кажется, что человек обязан иметь время на увлечения, должен себе их дарить. Одно время я радовался и гордился даже, что я так страстно занят и что моя работа заставляет меня заниматься спортом, путешествовать, много читать и узнавать, но ведь это не совсем то же самое.

— Вы закончили английскую спецшколу. В работе пригодилось?

— У меня есть одна картина, где я целиком говорю по английски, играю там вторую главную роль. Ещё две картины не вышли пока: одна называется «Максимальный удар», продюсер и исполнитель главной роли Александр Невский, и ещё одна картина должна выйти — «За гранью», там частично наши артисты, частично заграничные, в том числе Антонио Бандерас. Обе эти картины – на английском языке. И еще есть три западных проекта, где приходилось общаться по-английски. Отец у меня переводчик-синхронист, работал в ООН много лет, он говорил с американским акцентом, страшно этим гордился, потому что в то время русская школа говорила по-английски с британским акцентом. Я недолгое время учился в Оксфорде и влюбился в акцент именно британский.

— А любовь к ношению килта оттуда же?

— Мне просто кажется, что это очень красиво. Всегда ирландская и шотландская музыка и фильмы о старых временах и нравах мне кажутся очаровательными. Я прекрасно понимаю, те времена таковыми только кажутся в голливудском исполнении, потому что на самом деле это был кошмар, чернота и грязь.

— Вам поклонники сильно досаждают?

— Совсем никак. У меня ни разу с ними не было никакой болезненной или непростой истории, о которой я мог бы рассказать с сожалением или со смехом.

— И слава не тяготит?

— Нет, это сплошное удовольствие. Мне кажется, тяготит слава в том случае, если ты один из «битлов», когда даже не можешь выйти выпить кофе, или если у тебя есть по этому поводу какая-то паранойя.

Беседовала Ольга Леонова

 

 

Загрузить ещё