Три каменных «партизанских папахи»

Он хотел стать учителем, а стал генералом. Его именем названа улица, и ему присуждено звание почетного симферопольца. О легендарном партизанском командире, освободителе Симферополя Фёдоре Ивановиче Федоренко и в целом о партизанском движении в Крыму КИА рассказал Анатолий Петрович Криворучко, доктор исторических наук, профессор и профессиональный военный. Их вместе с дочерью Федоренко Лидией Фёдоровной пригласили в Крым специально на открытие памятника герою Великой Отечественной в Перевальном.

— Анатолий Петрович, почему ваша новая книга именно о Федоренко?

— Я служил с ним в военно-учебном заведении по подготовке военных кадров развивающихся стран. Он был там начальником структурного подразделения с 1973 по 1984 год. Я очень уважаю этого человека. У него были сильны и командные, и воспитательные политические качества.  Когда он ушел в отставку, я до самой его смерти в 1996 году часто был у него в гостях. Этому факультету, где мы работали, и структурное подразделение которого располагалось выше Перевального, в прошлом году исполнилось 55 лет. Вот к этой дате я и написал книгу о Фёдоре Ивановиче, хотел отдать долг своему любимому командиру. Уже после его смерти нашел его дочерей Лидию и Ирину. У нас был долгий, наверное, пятичасовой разговор. И потом они активно помогали при создании этой книги, внесли массу ценных примечаний и поправок.

— Ваш труд о всей жизни Фёдора Ивановича?

— В общем-то да. Но самый важный период, конечно же, это время партизанское, с 1941 по 1944 года. Все его друзья остались с той поры — друзья, проверенные временем. Знаете, в 1978 году Федору Ивановичу дали звание генерала-майора. Очень заслуженно. Я часто приезжал в Крым и знаю его товарищей, также командиров партизанских отрядов: Клемпарского, Лугового, Сороку… И на одном из совещаний я сообщил им эту новость и тут они вдруг вскакивают из-за стола, подхватывают меня на руки и начинают качать — так обрадовались.

— Вы упомянули, что у Фёдора Ивановича были крепкие воспитательные качества…

— Я думаю, на этом и базировалась его популярность у партизан – как рядовых, так и начальства. Еще до войны он поступил в педучилище в городе Шахты Ростовской области. Но уходит из него, подав заявление в военное училище. Был 1939 год и военная гроза уже была разлита в воздухе, были какие-то предчувствия. Родители у него простые люди, они не были рады решению сына стать кадровым военным, но принимают  выбор сына. Фёдор поступает в Орджоникидзевское военно-пехотное училище, а затем заканчивает Грозненское пехотное училище и становится лейтенантом . 6 июня 1941 года, за две с небольшим недели до войны, он прибыл в Одессу, здесь его застаёт война.

— Причудливо складывается, что он при освобождении Симферополя Федоренко снова соединился с той же самой 51армией, которая пыталась отстоять Крым.

— Отступали со страшными потерями, пытались прорваться к Севастополю, но ничего не вышло. И Фёдор Иванович с сослуживцами через перевал от Алушты пошли в самые заветные партизанские места – в леса Бахчисарайского района, знаменитый Бешуй. Вы знаете, я по роду научной деятельности и службы занимался и белорусскими партизанами, и украинскими: условия для всех были сложными, но в Крыму партизанам было в три раза сложнее, чем их коллегам не Большой земле. Концентрация врага на территории полуострова была колоссальнейшая — не было поселка, где бы ни стояли немцы. Но, к сожалению, не все это понимали и понимают. Однажды я встречался с начальником разведки у Ковпака Петром Вершигорой, и даже Вершигора не мог понять, почему среди крымских партизан были такие потери. Он мне тогда сказал резко: «крымские сидели и ждали, чтобы их окружали, вот мы в Белоруси…» Даже такой опытный человек как Вершигора всех сложных крымских условий не понимал.

— Человек не самого высоко звания – лейтенант, Фёдор Федренко сразу же почти стал командиром. Почему?

— А в нём сразу же почувствовали искорку командира. Почти сразу по присоединению к партизанам он получил разведывательный взвод. Затем был командиром отдельного отряда и 8 ноября 1943 года ему дают командовать бригадой — это более тысячи человек, 4-6 партизанских отрядов. А ему всего 22 года. Я считаю, он себя особенно проявил на этом посту. Эта бригада за полтора года совершила более 40 боев, множество диверсионных действий, знаменитая Зуйская операция под руководством Федоренко вошла в анналы, на ней до сих пор кандидатские защищают. Нарушив связь и прикрыв заслоном дорогу из Симферополя, в ходе боя партизаны бригады разгромили до роты противника (в ряде источников до 200), захватили склады, разгромили комендатуру, жандармерию, узел связи, освободили и забрали в лес заключенных. Это одна из самых крупных и успешных операций Северного соединения. При этом потери в бригаде были два человека убитыми и три ранеными. На Федоренко все надеялись и в самые сложные переделки разобраться посылали Фёдора Ивановича. Но, тем не менее, его очень ценили. В одном из писем, которое есть у меня, Николай Луговой пишет:  «Дорогой Федя, я тебя прошу, ты нужен нам, не иди в бой первым». Значит, он первым шёл.

— Против партизан были не только силы врага, но и не всегда дружелюбное местное население…

— Вы знаете, было положение военного времени. И согласно ему население должно было оказывать помощь партизанам. Но не все соглашались. Между тем, был приказ от высшего командования, согласно которому, если местные жители жаловались, что партизаны силой уводили, к примеру, козу или брали зерно в деревнях, то им следовало суровое наказание. Фёдор Иванович этим приказом был не доволен. А как было поступить  – голод среди партизан был колоссальным! Ели мох, кору, ремни жевали. В самый сложный период 1942-43 годов согласно исследовательским данным численность партизан в Крыму уменьшилась почти в два раза. Бывали случаи вандализма – люди не выдерживали и ели тела погибших. Но здесь разговор был коротким – немедленный расстрел. Были и предатели. В своей книге Федоренко вспоминает об одном случае, когда один дезертир бежал из отряда, прихватив с собой оружие, а потом прислал через мальчика-гонца записку, чтоб им выделили продукты. На этот Фёдор Иванович ответил: как сам ушёл, так сам и ищи пропитание. Но тайники с продуктами все пришлось передислоцировать, чтоб бежавшие не выдали их местонахождение немцам.

— Есть мнение, что не всегда командиры крымских партизанских отрядов находили понимание среди высшего командования.

— Это правда. В 1942 году с командования крымскими партизанами сняли Мокроусова, вместе него прислали Михаила Лобова. Он увидел, что среди партизан голод, много погибши от ранений из-за отсутствия малейших условий, численность снижается. У него было мнение, что надо партизанское движение в Крыму сворачивать. Тогда против этой идеи встали крымские партизанские командиры и героический Луговой, который активно доказывал, что допустить этого нельзя. Немецкий генерал Манштейн признавался в том, что не может бороться с партизанами, этот немецкий офицер именно из-за партизан был вынужден 60-70 тысяч солдат и офицеров вермахта держать в Крыму – а это целый корпус. Помимо того, что партизаны вели диверсионные операции в тылу врага, громили склады, взрывали железные дороги, уничтожали противника в тылу как могли, они были своеобразными духовными лидерами для местного населения. И люди считали: если не сдаются партизаны, значит и страна жива. Они хранили веру живущих в оккупации в победу, особенно в самые печальные моменты: когда пал Севастополь, была захвачена Керчь, когда враг стоял у ворот Сталинграда. В этом тоже их подвиг.

— Дух был выше тела. Даже в моменты отчаяния.

— Так точно. Фёдор Иванович вспоминал: однажды у него в отряде был один уже умирающий от голода партизан. И этот бедолага спрашивает, как дела на советских фронтах? Ему рассказали о победоносных боях под Курском. И этот скелет вопреки здравому смыслу и всякой  логике еще жил, то есть добрая весть для него была лучшей пищей. Именно поэтому в 1943 году Федоренко, не побоявшись, сам среди сельского населения проводил агитацию в честь 26 годовщины октябрьской революции. Газет, радио не было, вести передавались из уст в уста, и вот таким образом  в том числе — с помощью агитационных рейдов.

— А потом был некий перелом, и в партизаны массово двинулось местное население…

— Люди не только отчаялись ждать перемен к лучшему, они стали бежать от репрессий. В конце 1943 года  население стало уходить в партизаны целыми посёлками. Были периоды, когда единовременно присоединялись по 3000 человек. Это, надо сказать, создавало для партизан определенные сложности: всех этих людей надо было кормить, охранять. И здесь надо очень похвалить наши воздушные войска за их подвиг и героизм. Всего за 30 месяцев оккупации полуострова в Крым было совершено 711 рейсов с продуктами, рациями, боеприпасами, медикаментами – всего 756 тонн груза. Вывезли 1800 больных и раненых, 551 новых радистов, разведчиков и командиров прибыли на полуостров. Каждая посадка в горах Крыма была очень сложна и грозила смертельной опасностью летчикам. Надо обязательно помнить об этом.

— И вот Симферополь освобожден, а Красная армия покатилась дальше, на Южный берег и Севастополь…

— Фёдор Иванович вошел в город освободителем. Он в капитанском звании, ему 23 года, он становится первым военным комендантом крымской столицы. А проблем было много: город частично разрушен, еды мало, жилищный вопрос очень острый. Но уже 15 апреля все жители города выходят на субботник и сажают вишневые деревья. А по подвалам продолжают ловить фрицев-одиночек.

— Почему же Фёдор Иванович не остался в Крыму?

— Он мечтал связать свою судьбу с армией, стать кадровым военным, поступить в военную академию. Его сразу же пригласили на высшие офицерские курсы «Выстрел». Как я уже говорил, командование нашло в нем нашло необходимые стране политические, воспитательные черты, он проявляет себя как политработник, а в 1961 году становится делегатом ХХ съезда КПСС, где решался вопрос культа личности. Это Федоренко очень не понравилось, ведь все крымские партизаны шли в бой с лозунгом «за родину, за Сталина». Он относился к Сталину с большим уважением.

— После войны Федоренко неоднократно бывал в Крыму, так ведь?

— Очень любил здесь отдыхать, встречался с друзьями-командирами. Здесь были и его родственники по жене. В жены он взял дочь командира Старокрымского отряда Георгия Ефимовича Водопьянова Надежду. В партизаны в 1941 году Георгий Ефимович ушел всей семьей. С женой Татьяной Васильевной, затем погибшей в партизанской разведке, с дочерьми-школьницами Надей и Розой. В декабре 1942 Надя и её отец были эвакуированы на Большую землю. Знаменитый Курган Славы на горе Колан-Баир, как раз там, где он партизанил, был воздвигнуть именно по инициативе Федоренко. С 1960-х годов крымчане приносили на место сражений камни, выросла груда, лёгшая в основу Кургана. И в конце августа 1967 года к 25-летию боёв 1942 года мемориал был торжественно открыт.

— Но он здесь был и по долгу службы, и именно в хорошо изученном им еще во время войны районе.

— В 60-м году более 17 государств Африки получили независимость. Они поставили перед собой задачу усилить армию. 70 учебных заведений СССР были направлены на оказание помощи этим новым государствам, в таком заведении работали и мы с Фёдором Ивановичем. А в структурном подразделении всех этих офицеров и учили. Так что в Крыму Федоренко бывал не только на отдыхе, но и по работе.  Он очень любил Крым, рвался сюда. И его книга «Годы партизанские», впервые увидела свет именно в издательстве «Крымиздат».

— Есть сведения, что Фёдору Ивановичу хотели присвоить звание Героя СССР, но этого так и не случилось.

— Хотели трижды. И один раз даже по инициативе снизу, от народа. К сожалению, по неизвестным причинам награда не нашла героя. Но я убеждён: у Федоренко не было никаких поступков, которые не давали бы ему права получить это звание.  Мы благодарны президенту России, что восстанавливается память о неизвестных, забытых именах. К примеру, Алиме Абденанова – несколько лет тому её подвиг был оценен. В настоящее время с помощью ОНФ, организации «Герои Крыма» мы продвигаем идею о присвоении Фёдору Ивановичу Федоренко звания Героя России. Вы знаете, что в школе села Партизанского несколько дней тому поставили камень с памятной табличкой в память о Федоренко. Его вес — 4 тонны 752 килограмма. Я был на открытии,  видел этот памятник — это не спокойный гранит, а по форме как сам Федор Иванович – весь борьба.  Всё – от идеи до воплощения – было сделано за народные деньги и на энтузиазме. Спасибо крымчанам за это.

Генерал-Майор Фёдор Иванович Федоренко умер в 1996 году, похоронен на Троекуровском кладбище в Москве. На его могиле стоит камень, похожий на всем известную «Партизанскую папаху» – памятник всем партизанам Крыма, установленный на трассе Симферополь-Ялта выше Перевального. Знаменитый партизан и после смерти не расстаётся с одним из главных головных уборов своей жизни – спутником самых горьких и ярких лет, прожитых в Крыму.

Интервью брала Ольга Леонова